Валерий Павлович ЛУКИН

ФОТО Александра ДРОЗДОВА

Архитектура перестроек

Вся жизнь Валерия Лукина связана с музеем, в котором он работает более сорока лет. Лукин — исследователь и участник, иногда инициатор расширения владений, строек, перестроек и реставраций Эрмитажного комплекса зданий.

— Валерий Павлович, известно, что архитектор — тот, кто строит новое, а чем занимается главный архитектор такого большого исторического архитектурного комплекса, как Эрмитаж?

— Проблем много. В первую очередь это сохранность памятника, а значит, ежедневный надзор за реставрационными работами. Если зал или другое помещение, часть здания идут на реставрацию, происходит раскрытие объекта, что предполагает исследование старой кладки, красочных слоев, отделки... Как правило, исходный материал известен. Почти все ведущие зодчие в разное время были привлечены для отделки интерьеров или их воссоздания — Стасов, Фельтен, Брюллов, Штакеншнейдер. Все наслоения времени при реставрационных работах фиксируются, составляется паспорт, куда вносится история объекта с переделками в разные годы. По Зимнему дворцу подготовлено более 370 паспортов.

Бывают провалы, если первичные слои уничтожены. Задача — одновременно сохранить и исследовать памятник.

— Вы говорите о том, что касается сохранения объекта. Но после реставрации нередко меняются функции?

— Это еще один аспект нашей работы. Сначала изучается сохранность памятника, определяется период, на который можно выполнить реставрационные или восстановительные работы, не искажая истории. Так, например, приспособление Зимнего дворца под музей началось в 1925 — 1930 годы. Анфиладность обеспечила устройство экспозиции и удобство ее осмотра. Мы стараемся, чтобы для посетителей проход по залам был удобным. Главное — возможность видеть произведения искусства, будь то обзорная экскурсия или конкретные любимые вещи. Для комфорта еще есть множество сопутствующих моментов — установка света, климат...

Могут возникнуть и новые объекты. Так произошло со зданием Эрмитажного театра. При его реконструкции и реставрации мы подтвердили графический материал по предполагаемым Петровским палатам. В результате появилась мемориальная зона «Зимний дворец Петра», позволяющая показать в Эрмитаже то, что было в 1720-е годы.

В створе общего прохода за амфитеатром мы поставили новый переход, связавший Эрмитажный театр с домом # 30 по Дворцовой набережной (Запасной дом Зимнего дворца). Исторически по комнатам вдоль Невы туда нельзя было пройти. Переход технологический, зато удобный. Тем более сейчас, когда после реставрации Запасного дома туда переедет Античный отдел.

Еще пример. Если говорить об обеспечении жизнедеятельности музея, можно сказать, что Дворцовая площадь превращается в Эрмитажную. Там стоят Зимний дворец и Главный штаб, решается вопрос о передаче нам здания Гвардейского корпуса. Не зря вход в музей мы перенесли с набережной на площадь. Раньше так подъезжали кареты к дворцу. Посетители входят в вестибюль через Парадный двор. Гостям города и петербуржцам комфортно, особенно в праздничные дни.

— Эрмитаж строит и новые здания. Это имеет отношение к вашей службе?

— В ведении главного архитектора не только вопросы сохранности зданий от фундамента до крыши, но и развитие музея. Развитие предполагает анализ использования зданий. Допустим, Зимний дворец с Новым Эрмитажем вместе могут дать до 9000 квадратных метров экспозиционных площадей в том случае, если хранение экспонатов перевести в другое место. Проектов развития музея было несколько. В 1984 году на заседании коллегии Министерства культуры было принято решение о новом строительстве.

— Вы имеете в виду реставрационно-хранительский центр в Старой Деревне?

— Да. В моем отделе собраны функции, свойственные разным организациям. Новой стройкой мы тоже занимаемся. В Старой Деревне возведено шесть корпусов. Сейчас приступили к третьей очереди проекта. Строим огромное стеклянное здание в пять этажей с очень сложным переходом через железную дорогу. В него переедет библиотека Эрмитажа.

— Основной юбилейный объект — Главный штаб?

— Юбилейных объектов несколько. Они вошли в план финансирования к 250-летию Эрмитажа. Главный штаб практически закончен.

В доме # 30 по Дворцовой набережной — Запасном доме Зимнего дворца — к декабрю будет сдана первая очередь — флигель с Миллионной улицы. Со стороны набережной все сложнее. Там полтора нижних этажа — бывший дом Скляева, любимого корабела Петра I. Второй этаж — квартира с апартаментами министра финансов Витте. Как было принято, там имелись жилая часть и официальная. Сохранилась отделка помещений: деревянные кессонные потолки, хорошая лепка, интересные розетки. В Главном штабе похожая картина с квартирой Нессельроде, где есть гостиные, танцевальный зал, столовая. Там мы все восстановили. И в доме 30 восстановим.

— Расскажите о реконструкции Малого Эрмитажа. В результате Шуваловский проезд из музейного превратится в городской?

— Шуваловский проезд между Малым и Новым Эрмитажем от Миллионной улицы до Дворцовой площади становится сквозным и превращается в общественную зону.

Здание Малого Эрмитажа преобразуется в автономный выставочный зал. Исторически это бывшие конюшни и манеж. Там были стойла, откуда лошадей заводили в манеж, где сидя на стульях можно было наблюдать выездку. Екатерина тоже любила смотреть. Потом в этом помещении располагалось хранение карет, затем «Пергамский алтарь».

В помещении бывшего каретника и манежа выставочный зал с отдельным входом уже готов, идет отделка. Известно, что первой там будет выставка «Эрмитаж в зеркале витрин». Чтобы показывать старые вещи, надо опробовать климат, особенно зимой. Витрины испытание выдержат, покажем самые старые, начиная с тех, что гнули из водопроводных труб.

— Насколько я знаю, в одном из хранилищ РХЦ стоят скульптуры с Шуваловского проезда.

— Это скульптуры Кленце с фасада Нового Эрмитажа. Они из шпиатра, цинка-сырца. Кленце писал, что цинк ему важен не только из-за дешевизны, но и по цвету. Ему нужна была скульптура серого цвета. Цинк стареет, из тонкостенного бронзового литья сделаны копии. Сегодня шестнадцать копий заняли место оригиналов.

Раньше шесть скульптур Кленце можно было видеть с южного фасада Нового Эрмитажа, где портик с Атлантами. Теперь, когда мы откроем сквозной проход с Невы на площадь, там будет стоять шестнадцать скульптур в три яруса.

— Оригиналы останутся в РХЦ в Старой Деревне?

— Есть идея: на следующий год, когда скопируем оставшиеся двенадцать скульптур (всего их двадцать восемь), возможно, оригиналы поставим в новый корпус третьей очереди РХЦ. Скульптура подлинная, интересная.

— Эрмитаж получил здание Биржи. В каком оно состоянии, туда много надо вложить сил и средств?

— Думаю, прилично. Физической опасности для здания нет. Но есть важные моменты, на которые следует обратить внимание: усиление и укрепление фундамента, покрытие пандуса, мощение стилобата. Исторически стилобат был покрыт свинцом толщиной 4 — 6 миллиметров. В 1942 году свинец с пандуса Биржи сняли, чтобы отлить пули и снаряды, временно положили асфальт. Асфальтовая корка трескается, на сводах здания образовались трещины, что и привело к протечкам.

Есть проблема и с отоплением. Сегодня принято решение перейти на централизованное отопление. Угольную котельную, которая работает и по сей день, мы сохраним. Она станет частью экспозиции.

— Концепция развития музея 2014 годом не завершается. Что будет после 250-летия Эрмитажа?

— Как я уже сказал, после юбилея до 2017 — 2018 года продолжится строительство третьей очереди РХЦ в Старой Деревне. Затем, надеемся, в работу пойдет Гвардейский корпус, где будет музей императорской гвардии.

После ввода всех объектов Эрмитаж увеличит площади до 320 тысяч квадратных метров.

— Лувру вас не догнать?

— Нет, даже если он прибавит здание министерства финансов и откроет новый филиал в современной застройке Парижа.

Подготовила
Людмила Леусская

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 224 (5350) от 28.11.2014.