Казусы в бронзе

К теме ошибок в мемориальных досках мы уже обращались на страницах нашей газеты. «Возмутителем спокойствия» стал краевед Валерий Николаев, создатель электронной базы данных по истории города, исследователь дотошный и въедливый.

РИСУНОК Виктора БОГОРАДА

На памятных досках порой представлена неточная, а то и вовсе неправильная информация. Когда речь идет о пребывании персонажа по такому-то адресу, года то добавляют, то убавляют – в зависимости от источника, которым пользовались при подготовке надписи. А бывает и так, что доски и вовсе висят не на тех домах, где они должны быть. К примеру, краеведы доказывают, что не на том месте увековечили философа Дени Дидро (Исаакиевская пл., 9) и писателя Александра Грина (ул. Декабристов, 11).

Наша публикация «Ошибки, выбитые в камне» от 11 сентября 2012 года имела продолжение: неутомимый Николаев в поисках правды несколько лет обивал пороги всевозможных инстанций, однако везде получал ответ, что сведения, представленные им, не подтверждаются, а ситуация с мемориальными досками благополучна. Однако Валерий Александрович не привык сдаваться: подведя под свои запросы солидную юридическую базу, он записался на прием к вице-губернатору Владимиру Кириллову. А затем состоялся «круглый стол» в Музее городской скульптуры. Там свои доводы высказали представители комитета по культуре и дирекция музея.

Скажем сразу: с большинством доводов Валерия Николаева они не согласились, подчеркнув, что текст на мемориальной доске – это не биографическая справка, а мемория. Поэтому в ней неизбежны обобщения. Кроме того, мемориальная доска – это произведение искусства, совмещение исторического и художественного образа. И, наконец, любая доска имеет автора и охраняется авторским правом.

– В Петербурге есть определенная традиция изготовления и установки мемориальных досок, уходящая еще в XVIII век, – подчеркнул директор музея Владимир Тимофеев. – Каждая эпоха отражает свой стиль и художественную культуру. Самый расцвет мемориальных досок был в 1970-е и 1980-е годы. Творили выдающиеся скульпторы и архитекторы.

Да, конечно, каждая мемориальная доска – отражение своего времени. Неудивительно, что в советское время некоторые тексты «ретушировали». Естественно, замалчивались эпизоды жизни, связанные, к примеру, с репрессиями.

– Но поймите, мы не можем внести изменения в уже существующие мемориальные доски, даже если в них есть ошибки или неточности, – объяснил Тимофеев. – Мы можем только снять ее, но новой уже не будет.

Последние полтора десятка лет государство ушло из сферы установки мемориальных досок. Этот процесс теперь осуществляется только на внебюджетные средства.

Так что же, получается замкнутый круг? Даже если ошибки есть, исправить их невозможно? Дискуссия выявила немало острых вопросов.

– Сегодня петербургская школа мемориальных досок, по существу, утрачена, – посетовал директор Музея городской скульптуры. – В советское время была твердая политика государства по сооружению мемориальных досок с планированием вперед на несколько лет, сейчас этот процесс идет стихийно.

Раньше памятные доски устанавливали только тем, кто был действительно известен. А теперь их ставят тем, кого знает весьма ограниченный круг лиц. Но у них зато есть влиятельные лоббисты. Раньше доска проходила через строгий худсовет. Сегодня во главе угла – требования заказчика. К сожалению, пришло время «самодельщины». Все зависит от усилий конкретных лиц и организаций, заинтересованных в установке мемориальной доски. И совет по мемориальным доскам при губернаторе во главе с председателем комитета по культуре не всегда способен исправить ситуацию.

Нередко бывает так, что новым владельцам здания «мешает» мемориальная доска, висящая на доме. Именно так произошло с памятной доской Грибоедову на Большой Морской, 14. Ее сняли во время реконструкции здания под отель. А потом с большим трудом уговорили собственника вернуть ее на прежнее место.

– Наш капитализм пока еще дикий, – отметил Тимофеев. – В европейских странах владелец недвижимости заинтересован, чтобы на его доме висела доска в память о каком-то событии или человеке. Потому что в результате рыночная стоимость этого здания резко возрастает. А у нас иначе. Нашим бизнесменам мешают доски на фасаде. Им в первую очередь важна реклама, вывески...

Есть и еще одна проблема. Бывает, что доски, хотя и висят правильно, но вводят в заблуждение. К примеру, мемориальная доска на здании гостиницы «Англетер» сообщает, что в этом доме трагически оборвалась жизнь Сергея Есенина. Но ведь здание – не подлинное! Это точная копия «Англетера», возведенная в конце 1980-х годов. Стен, помнящих трагедию поэта, здесь нет. В этом случае, наверное, можно говорить, что надпись увековечивает память места.

Проблема и с мемориальными досками, посвященными ученому-востоковеду Андрею Кононову и режиссеру Николаю Акимову, которые вернули на здание на углу Малой Морской улицы и Кирпичного переулка. Прежний дом был разобран и воссоздан заново при строительстве станции метро «Адмиралтейская». Иными словами, перед нами – почти точная копия. Однако надписи на досках сообщают, что Акимов и Кононов жили «в этом доме».

– По документам значится, что это здание было реконструировано с «сохранением исторического фасада», – уточнила начальник отдела памятников и мемориальных досок Музея городской скульптуры Екатерина Шишкина. – Эта формулировка позволила установить прежние мемориальные доски. Более того, на возвращении доски, посвященной Кононову, настаивали Государственный Эрмитаж и родные ученого.

Совсем другая история с мемориальной доской Белинскому, висевшей прежде на «литературном доме» на Невском пр., 68. Ее сняли перед реконструкцией здания. Сегодня перед нами – его муляж, причем облик двух нижних этажей значительно изменился. По словам сотрудников Музея городской скульптуры, нынешнего хозяина здания не очень радует перспектива возвращения этой мемориальной доски на прежнее место. С другой стороны, и место-то было не вполне историческим. На самом деле Белинский жил в корпусе со стороны Фонтанки (дом # 40), и то здание сохранилось практически в первозданном виде. Вот там, на уровне второго этажа, и предполагается теперь установить доску памяти Белинского.

Вообще же, за мемориальными досками нужен глаз да глаз. Еще не так давно доски воровали – из чистой наживы. Бронзовую мемориальную доску Чюрленису злоумышленники сдали в пункт приема цветного металла. И она пропала – с концами. Воров поймали, судили, они должны были возместить материальный ущерб. Но это оказалось невозможным... Так что мемориальные доски – беспокойное хозяйство.

Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 038 (5411) от 05.03.2015.